– Да, и американцы. Правда, история их приглашения была немного иной. Национальная стрелковая ассоциация, являясь крупнейшей в мире организацией – лоббистом оружия, не отвечала на мои призывы подружиться. Для них наше сообщество, как моська для слона.

На лицах присутствующих появилось удивление и непонимание.

– Слишком маленькая по сравнению с ними, незначительная, – быстро пояснила я. – Понимая, что без главного оружейного сообщества моя международная конференция будет выглядеть бледно, я решила обратиться за помощью к Торшину, тоже, кстати, давнему стороннику прав граждан на оружие. Я знала, что Александр Порфирьевич давний гость оружейных съездов Национальной стрелковой ассоциации США. Больше всего на них его интересовала огромная выставка оружия, с которой он всегда возвращался с мешком подарков для родственников и друзей, не пистолетов, конечно, а приятных безделиц и тематических сувениров. Собственно, я и упросила Торшина связать меня напрямую с руководством НСА, которые не смогли отказать другу российского сенатора. Так на моем съезде появились Дэвид Кин, бывший президент ассоциации, и Пол Эриксон, характер моих романтических отношений с которым вам известен.

Кевин тяжело вздохнул.

– Что ж, – продолжила я. – Ваши соотечественники выступили на нашем мероприятии и пригласили меня с ответным визитом в США. Я получила визу и на следующем съезде Национальной стрелковой ассоциации была гостем господина Кина. Тогда же я стала пожизненным членом НСА, уплатив положенный взнос в 1000 долларов США на сайте организации и почтой получив взамен футболку с логотипом, журнал, три наклейки и членскую карточку.

– Хорошо, что вы заговорили про деньги, – снова влез прокурор. – Какие еще деньги вы переводили на счета Национальной стрелковой ассоциации США?

– Совершенно никаких. Только взнос.

– А Торшин?

– Тоже только членский взнос. Он, как и я – пожизненный член НСА.

Тут в разговор вмешался до этого молчавший адвокат Боб:

– Мария, я хотел вам сказать раньше, но коли зашла эта тема. Вас исключили из состава Национальной стрелковой ассоциации. Мне пришло соответствующее уведомление.

– Эх, братья по оружию, – вздохнула я. – В кусты, значит. Ну, Бог судья. А взнос вернут, интересно?

– Мария, но потом члены НСА снова приезжали в Москву, ведь так? – поинтересовался Кевин.

– Все верно, агент Хельсон, – согласилась я. – Как и положено, в ответ на гостеприимство мы пригласили их, и зимой 2015 года группа членов НСА по пути в отпуск в Израиле, кажется, неделю пробыла в Москве. Мы организовали им прием по высшему разряду: от экскурсий по Красной площади, которая в декабре воистину прекрасна в новогодних украшениях, и посещения спектакля в Большом театре до встреч с российскими любителями оружия…

– Ряд из которых были, скажем, не простыми обывателями, ведь так, – ухмыльнулся Кенерсон.

– Но ведь они не перестают быть просто людьми? – парировала я. – Политику мы не обсуждали. Охоту – конечно, даже стреляли вместе в тире, но как это делает из меня преступника, я, честно говоря, не вполне понимаю.

– И все же, – вмешалась Мишель. – Как вы оказались на речи в поддержку кандидата в президенты Трампа в Кентукки?

– Так и оказалась, по встречному приглашению – это же был очередной съезд НСА. Я, наверное, вас разочаровала, господа, но мне больше нечего тут добавить. Александра Порфирьевича на этом мероприятии и вовсе не было. Он прилетел позже, чтобы поздравить своего брата по оружию, Дэвида Кина. Если у вас остались еще какие-либо сомнения, все данные моих банковских счетов у вас я, полагаю, имеются. Можете их проверить. Там нет ничего, кроме оплаты моих счетов за аренду квартиры вблизи студгородка и покупки продуктов, а единственную зарплату я получала, работая на кафедре.

– Хорошо, Мария, – Кевин поднялся, за ним встала я. Пора было одеваться в железные цепи и отправляться назад в одиночную камеру.

Кассандра и печеньки

– Эй, ты, – в моем окошке для еды появилось черное полное лицо, – сладкое есть?

– Есть, – удивилась я. – Секунду.

Мордочка в окошке облизнулась. Я достала упаковку печенья из пластикового ящика для вещей в ногах кровати, раскрыла и протянула девушке в окошко. Вместо того, чтобы взять несколько штук, она мертвой хваткой вцепилась в пакетик и утащила его весь, исчезнув в коридоре.

«Потрясающая невоспитанность», – подумала я. Не то чтобы мне самой нужна была целая упаковка, но я периодически прикармливала печеньем приходивших к моему окошку разных гостей-заключенных – мою ученицу, например, чтобы в организме была глюкоза для мозга, или Хелен в качестве десерта в нашем «итальянском ресторане». Теперь придется ждать две недели, пока мне из тюремного магазина не принесут заказ.

Правда, вечером девушка вернулась с упаковкой, в которой вместо печенья были маленькие записочки с цитатами из Библии.

– Это тебе, – протянула она мне пластиковый мешочек. – Извини, короче, я просто не могу удержаться, когда вижу сладкое, – и она похлопала себя по полным черным щекам. – Это тут моя единственная радость. Кассандра, кстати, – просунула она мне руку в окошко, чуть не ударив меня в нос.

– Мария, – аккуратно пожала руку в окошке я. – Очень приятно.

– Ты держись тут, короче, – руку в окошке снова заменило полное лицо в очках. – Я тоже так сидела. Переходи на «ночное расписание».

– Это как? – удивилась я.

– Ой, да очень просто, – засмеялась она. – Днем спи, а ночью бодрствуй. Как сова, короче. Знаешь, сову?

– Знаю, – улыбнулась я, подумав, что в больших очках девушка действительно похожа на сову. – И все-таки легко сказать, а трудно сделать.

– Справишься, – ответила Кассандра. – Ты же русская.

Русский олигарх

Справляться, правда, получалось не всегда. Бывали моменты, когда замкнутое пространство давило так, что становилось трудно дышать.

– Хелен, ты меня слышишь, – сказала я, громко ладошкой три раза ударив в стену камеры. – Давай споем нашу любимую, а? А то мне что-то нехорошо.

В ответ послышались три глухих удара. Это был наш тайный код. Мы заранее условились, что три глухих стука будут означать начало нашей песни – беспечной мелодии из романтической комедийной мелодрамы «Власть луны» о жизни итальянской диаспоры в Нью-Йорке. «Мы вряд ли услышим друг друга, но, если закрыть глаза, можно представить, что мы сидим рядышком на песчаном пляже теплым летним вечером, ощущая приятный робкий бриз Тирренского моря».

Я прислонилась спиной к холодной бетонной стене: «Слава богу, в этой давящей тишине, где-то за толстой почти непроницаемой тюремной стеной есть Хелен». И я медленно, не теряя контакт с шершавой стеной, за которой, я знала, стоит она, сползла вниз на корточки, обняла костлявые коленки, и сперва тихонько, а потом словно воспрянув от знакомой мелодии, все громче запела нашу песню:

When the moon hits